Ирландская роза - Страница 31

– Едва ли малышке пойдет на пользу, если мама будет поить ее хмельным молоком.

– Если у Шаны разовьется вкус к виски, – парировала Кэтрин с дерзкой улыбкой, – я буду уверена, что она – настоящая О'Нейл.

Трое мужчин рассмеялись, признавая эту фамильную слабость.

– Отдохните перед сегодняшним торжеством, графиня, – поддразнил ее Хью. – Зевать в лицо вице-королю считается здесь неприличным. Вы свободны.

Присев перед ним в глубоком реверансе, словно перед королевской особой, Кэтрин склонила голову в притворном смирении и пробормотала:

– Как прикажете, ваше сиятельство.

– Поднимись, прекрасная дама. – Хью предложил Кэтрин руку и с преувеличенной учтивостью проводил к дверям. Когда она выходила, он отвесил ей шлепок пониже спины, заставив ее слегка взвизгнуть.

– И присматривай получше за своим выводком, мамочка, – грубовато приказал он.

Как зачарованный, Хью наблюдал за тем, как она шла через фойе, легкая, грациозная и… желанная.

Настало время для решительных действий, подумал он, очень надеясь, что и здесь ему улыбнется удача и, начиная с этой ночи, граф и графиня Тирон будут спать в одной постели.

– Утрите слюни, милорд граф, – с грубоватой прямотой заметил Патрик, когда Хью повернулся к ним. – Ваши намерения очевидны, но все равно придется подождать ночи. – Конел и Патрик разразились хохотом, глядя на глуповатое выражение лица новоиспеченного графа, и тот, не выдержав, улыбнулся.

Ближе к вечеру Кэтрин искупала и накормила Шану. Она была обеспокоена тем, что девочка изрядно проголодается до следующего раза, но все же не могла сдержать охватившего ее возбуждения перед предстоящим торжеством в Дублинском замке.

Кэтрин сидела в одной шелковой сорочке и туго затянутом корсете, пока Полли укладывала ей волосы простым, но элегантным узлом ниже затылка.

– Подай мне подкладки, – приказала она вспотевшей от утомительной работы женщине. – Я не хочу, чтобы заметили пятна на платье, когда у меня потекут соски. – Положив на соски маленькие подушечки, Кэтрин надела платье, и Полли застегнула ей на спине крошечные изумрудно-зеленые пуговички.

– Вы просто прелесть, миледи, – не выдержала Полли.

Кэтрин поглядела на себя в зеркало.

Платье, в цвет ее изумрудно-зеленым глазам, было сшито из роскошного бархата. Изучая свое отражение, Кэтрин вдруг обеспокоилась реакцией ее мужа на чересчур смелый вырез, обнажавший ее груди почти до сосков. Зная, что на торжестве будут присутствовать Фиона, ее кузина Эйслинг и много других хорошеньких женщин, Кэтрин приказала мадам Бюжоле сделать вырез, который притягивал бы взор ее мужа, не давая ему блуждать на чьей-либо чужой груди.

– Подай мне жемчуг, – приказала Кэтрин служанке.

В этот момент через смежную дверь вошел Хью, одетый в элегантный наряд. Его бархатные панталоны и камзол были темно-зеленого цвета, а сбоку на поясе висел древний кельтский меч Конна О'Нейла. Эфес и ножны меча украшали драгоценные камни.

Приблизившись к ней сзади, Хью улыбнулся ей в зеркале, и Кэтрин повернулась к нему.

– Ты просто восхитительна, – сказал он. Взгляд его обратился к прислуге.

– Убери жемчуг на место, Полли, и оставь нас. – Хью приказал Кэтрин повернуться кругом, чтобы он мог рассмотреть ее, но когда она снова увидела его лицо, одобрительная улыбка на нем сменилась огорченной гримасой.

– Платье, конечно, изысканно, но я против того, чтобы открывать мои сокровища жадным взглядам других мужчин. – Он раздраженно повысил голос: – Это платье не подходит. Сейчас же сними его.

– Но сегодня все леди наденут такие платья, – возразила Кэтрин, обиженная его категоричным тоном.

– Какое мне дело до всех остальных леди! Я не на них женат.

– Надеюсь, нет. – Кэтрин мило улыбнулась, как-то уж слишком мило. – Конечно же, я сниму его. – Повернувшись к нему спиной, она пробормотала: – Пуговицы, Хью. Помоги мне расстегнуть их.

Довольный таким редким для нее послушанием, Хью прикоснулся к пуговицам, но ее медовый голосок остановил его.

– Мне больше нечего надеть, поэтому я не смогу присутствовать на торжестве. Ты должен до мелочей все запомнить, а когда вернешься, мне расскажешь.

Руки Хью замерли, потом опустились. Наблюдая за ним в зеркале, Кэтрин поняла, что победа осталась за ней.

– Ха! У тебя полно платьев, но у нас уже нет времени выбирать, – проворчал Хью. – Наверное, мне весь вечер придется охранять тебя.

Кэтрин живо повернулась и одарила его легким поцелуем в щеку.

– У меня есть для тебя подарок, – сказал он, доставая из кармана камзола шкатулку, украшенную драгоценными камнями.

Приняв ее, Кэтрин полюбовалась камнями и искусной работой мастера.

– Спасибо. Я буду хранить и беречь ее.

– Глупенькая, подарок внутри.

Покраснев и проклиная свою недогадливость, Кэтрин открыла шкатулку. Великолепное ожерелье из изумрудов и алмазов сверкало на бархатной подушечке.

– О! – воскликнула она. – Я… Я не знаю, что сказать!

Хью подумал, что ожерелье может неплохо помочь ему перевести их брачные отношения в столь желанное для него русло.

– Разреши помочь тебе, – предложил он, забирая из ее рук ожерелье и надевая ей на шею.

Взгляд Хью невольно задержался на крупном изумруде в обрамлении бриллиантов, словно подмигивающем ему из глубокой, манящей выемки между ее грудями. Он вздохнул и раздраженно нахмурился. Руки его задержались на секунду, лаская пышную соблазнительную плоть его жены, потом медленно скользнули к ее плечам.

– Спасибо, – пробормотала Кэтрин, смущенная его прикосновением. – А вот у меня нет для тебя никакого подарка.